или некоторые текстовые наблюдения по поводу ст-ния В. Маяковского
А вы могли бы?
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
Вполне традиционное толкование ст-ния В. Маяковского «А вы могли бы?» обнаруживаем в свидетельстве (или поздней интерпретации) Н. Асеева: «Я был одним из первых читателей его стихов». Далее друг и поверенный во многих делах Маяковского, Асеев дает вот какую трактовку ст-нию 1913 года (как оказалось, параллельно это наблюдение сделал http://shkrobius.livejournal.com/291572.html :
«И карта, и краска, и будень, и жестяная рыба вывески, и водосточные трубы - все это были предметы, окружавшие нас каждодневно, которых за привычностью их даже не замечали, а вот, оказывается, из этих привычных, примелькавшихся слов и понятий можно было составить стихотворение большой взволнованности. И действительно, показалось убедительным, что порция студня, поданная в дешевой студенческой столовке, напоминает колышащуюся глянцевитую зелень океанской косой волны. Какую же надо иметь силу наблюдательности и яркость воображения, чтобы через предметы малые и неприметные напоминать о большом и внушительном! Какой нужно обладать преувеличенностью фантазии, чтобы маленькую флейту довести до размеров водосточной трубы?! Чтобы вынести само интимное, камерное понятие ноктюрна - на улицу!
Здесь все предметы были конкретны, осязаемы, все понятия слагались в реальные, хотя резко увеличенные образы. Мир был видим близко и выпукло, как под увеличительным стеклом.
До того времени нам нравились, нас покоряли такие строки:
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Здесь тоже был описан океан, - а какому сердцу он не говорит о дальних странах, о невиданных берегах! Но этот океан все-таки был условный, его «зеленые зыби» воспринимались, как повторение детских впечатлений от Майн-Рида и Купера, - там «шелестели» паруса кораблей, давно сменивших на деле паруса на трубы. А вот здесь у Маяковского «косые скулы» океана поднимались прямо перед глазами, лезли в рот с тарелки поданного студня, напоминали о себе холодной своей глубиной.
И как нравилось то, что поэт заявляет о «сразу смазанной карте будня», будня мелких дел, мелких слов, придушенных страстей и мыслей. Карта будня была известна каждому, ее не надо было осваивать меж трудно представляемых «базальтовых и жемчужных скал». А зовы «новых» губ говорили о чем-то, что должно случиться и изменить в корне всю эту размеренность и разграфленность будничных меридианов и параллелей, решеткой отделявшей фантазию от действительности. И помимо всего прочего, во всем стихотворении - не холодный рассказ, не иллюстрация давно прошедшего, а живой, горячий, задорный и насмешливый призыв. Вот я вижу мир объемным, реальным, изменяющимся перекликающимися сходствами и напрашивающимися сравнениями: «А вы ноктюрн сыграть смогли бы?»
Припоминаю впечатление от одного только этого стихотворения, тогда впервые мною прочитанного; но и все они, одно за другим появлявшиеся, были новым открытием мира, в котором вещи, понятия, чувства были освобождены от механического представления о них, где они снова становятся первозданно ощутимы, близки, реальны человеческому восприятию».
(Асеев Н. «Сила Маяковского» // Маяковский В. В. Полное собрание сочинений: В 12 т. - М.: Гос. изд-во «Худож. лит.», 1939-1949. Т. 1. Стихи, поэмы, статьи, 1912-1917 / Ред. и комментарии Н. Харджиева. - 1939. - С. 13-14).
Вероятно, встреча Маяковского с Асеевым произошла позже написания ст-ния о «жестяной рыбе», год их знакомства обозначается то 1913, то 1914-м. Статья, написанная в 1939 году, может и не служить документальным свидетельством событиям более чем двадцатилетней давности; перенесение места действия из ресторана в «дешевую студенческую столовку» вполне может быть отнесено к аберрации памяти. Но в остальном выстраивается вполне целостная картина, которая может быть только дополнена и уточнена текстовыми примерами из раннего Маяковского.
Я сразу смазал карту будня, / плеснувши краску из стакана;
Ко всем рассмотренным уже смыслам «карты» (географической, карты-меню, просто распорядка дня) остается добавить разве что значение «игральной карты» именно в ед. ч., взятое, к примеру, из идиомы «выпала карта», «поставить на карту». Этот необязательный смысл может быть проявлен, например, в проекции на «Флейту-позвоночник»: «В карты бы играть! / В вино / выполоскать горло сердцу изоханному». (флейта, карты, вино). Так или иначе главным оказывается то, что «краска» размывает «графически» («географически») четкий рисунок.
я показал на блюде студня / косые скулы океана.
«Дрожащая» желейная консистенция студня именно в потревоженном состоянии может напоминать колебания волн («косых скул»). А оппозиция будничное, привычное / необычное, нетривиальное, а также маленькое (незначительное) / масштабное - является выражением сильного желания раздвинуть рамки, опять-таки «размыть» границы (океан теснится в блюде). «Океан» как составляющая этой оппозиции встречается и в других ст-ниях М. и прекрасно иллюстрирует это «томление в тесноте положенного предела» (Якобсон):
Если б был я / маленький, / как Великий океан, - / на цыпочки б волн встал, / приливом ласкался к луне бы. («Себе, любимому, посвящает эти строки автор» 1916)
Седоволосые океаны / вышли из берегов , / впились в арену мутными глазами. («Война и мир» 1916)
Наиболее развернуто желание выйти за пределы, расширить пространство, раздвинуть границы, сбросить оковы, быть свободным и т.п. в поэме «Человек»: « Загнанный в земной загон, / влеку дневное иго я. <...> Я в плену. / Нет мне выкупа! / Оковала земля окаянная. / Я бы всех в любви моей выкупал, / да в дома обнесен океан ее ! («Человек» 1916) подобно тому, как в ст-нии «А вы могли бы?» океан заключен в блюдо. Кстати, «океан на блюде» рождает более емкое сравнение в другом ст-нии 1913 года «Кое-что про Петербург»: «Туда, где моря блещет блюдо»
На чешуе жестяной рыбы / прочел я зовы новых губ.
Все-таки представляется совершенно убедительным толкование «жестяной рыбы» как вывески. Помимо приводимого наиболее часто примера ст-ния «Вывескам», опубликованного также в альманахе «Требник троих» в 1913г. («Читайте железные книги! / Под флейту золоченой буквы / полезут копченые сиги / и золотокудрые брюквы»), а также примера из поэмы «Люблю» (1922) (А я обучался азбуке с вывесок, / листая страницы железа и жести»), можно указать на необычайный интерес Маяковского к этой примете городской улицы, в частности, именно в ранней поэзии:
А там, под вывеской, / где сельди из Керчи («Адище города» 1913)
Город вывернулся вдруг. / Пьяный на шляпы полез. / Вывески разинули испуг. / Выплевали то «О», то «S» («В авто» 1913)
Если станет жалко мне / вазы вашей муки, / сбитой каблуками облачного танца, - / кто же изласкает золотые руки, / вывеской заломленные у витрин Аванцо?.. (цикл «Я» 1913)
И наконец, наиболее интересный пример вывески с рыбой – начало 1-го действия трагедии «Владимир Маяковский», написанной также в 1913 году:
«Весело. Сцена – город в паутине улиц. Праздник нищих. Один В. Маяковский. Проходящие приносят еду – железного сельдя с вывески , золотой огромный калач, складки желтого бархата».
Соотнесенность с вывесками актуализирует прямое значение глагола «прочел» («прочел я зовы новых губ»), т.к. рекламные вывески можно не только разглядывать, но и буквально читать. Впрочем, текстом может стать все, что угодно – и улица, и город («А я - / в читальне улиц - / так часто перелистывал гроба том» из цикла «Я» 1913)
«Зовы новых губ» - метафора нового слова, новой поэтической речи. «Корсеты», убегающие с вывесок, как и «жестяная рыба» суть вещи, требующие обновления. Ср. в монологе Человека без глаза и ноги в 1-м действии трагедии «Владимир Маяковский»: «И вдруг / все вещи / кинулись, / раздирая голос, / скидывать лохмотья изношенных имен. / Винные витрины, / как по пальцу сатаны, / сами плеснули в днища фляжек. / У обмершего портного / сбежали штаны / и пошли - / одни! - / без человечьих ляжек! / Пьяный - / разинув черную пасть - / вывалился из спальни комод. / Корсеты слезали, боясь упасть, / Из вывесок «Robes et modes»
«Губы», которые и у Маяковского традиционно включаются в эротический контекст, являются также синонимом «уст» в том их значении, в каком они способны производить речь, т.е. становятся говорящими, кричащими и т.п. (обычно поэтическим «губам» речевые звуки (кроме шепота) не приписываются (ср. разве только позднее у О.М.: «Человеческие губы, которым больше нечего сказать, / Сохраняют форму последнего сказанного слова»)
Как вы измазанной в котлете губой / похотливо напеваете Северянина! («Вам» 1914)
«Проповедует, / мечась и стеня, / сегдняшнего дня крикогубый Заратустра» («Облако в штанах» 1915)
Крик ни один им / не выпущу из искусанных губ я. («Флейта-позвоночник» 1915)
Последним будет / твое имя, / запекшееся на выдранной ядром губе. («Флейта-позвоночник» 1915)
Т.о. «губы» необходимы для произнесения «слов», тогда как «зовы новых губ» - это «зовы» новых слов», а строка в целом раздвигает уже языковые рамки: вещи, слову должно быть дано новое «имя».
А вы / ноктюрн сыграть / могли бы / на флейте водосточных труб?
Совершенно убедительным (и без личных мотивов) представляется подразумеваемое поэтическое соперничество М. и Северянина. Согласно еще одному свидетельству, личная встреча М. и С. произошла в конце 1913 года, в то время как альманах «Требник троих» со ст-нием о «флейте» и «водосточных трубах» вышел в марте 1913. «Я на днях познакомился с Владимиром Владимировичем Маяковским, - сообщает И.Северянин в конце 1913 г. крымскому поэту-эгофутуристу и меценату Вадиму Баяну, - и он - гений. Если он выступит на наших вечерах, это будет нечто грандиозное» (В.Катанян. Маяковский: Хроника жизни и деятельности. М., 1985. С. 81).
«Ноктюрн», прямо отсылающий, по крайней мере, к 3-м северянинским текстам, вполне воспринимается как эмблема северянинской поэзии. «Узенькое», изысканное французское словечко к тому же прекрасно визуализирует при произнесении игру на флейте (ю-у). Стоит иметь в виду, что актуальной оказывается этимология этого слова (nocturne – ночная). Флейта звучит ночью и в сонете ИС «Памяти Амбруаза Тома», где именно насыщенный в т.ч. лабиальными звуками звуковой ряд воспроизводит звучание флейты: «И тени их баюкают мой сон / В ночь летнюю, колдуя мозг певучий. / Им флейтой сердце трелит в унисон, / Лия лучи сверкающих созвучий. / Слух пьет узор ньюансов увертюр. / Крыла ажурной грацией амур / Колышет грудь кокетливой Филины». «Ноктюрн» можно признать в этом смысле удачным словоупотреблением.
Ср. позднее у самого М.: «Белыми свадьбами ночь ряди. / Из тела в тело веселье лейте. / Пусть не забудется ночь никем / Я сегодня буду играть на флейте. / На собственном позвоночнике. («Флейта-позвоночник» 1915) (тоже, кажется, интересная перекличка: флейта-сердце – флейта-позвоночник; лия лучи – веселье лейте и др. совпадения)
«Ночная флейта» - название первого сборника стихов Н. Асеева, изданного в 1913 году.
Флейта, звучащая в ночи (в сумерках, вечером, под звездным небом и т.п.) не столь редкое поэтическое явление. Ср., например, у В. Иванова: «Пустынно и сладко и жутко в ночи / Свирельная нота, неотступно одна, / Плачет в далях далеких... Заунывно звучи, / Запредельная флейта, голос темного дна! / То Ночь ли томится, или шепчет кровь / (Ах, сердце - темница бессонных ключей!), - / Твой зов прерывный вернул мне вновь / Сивиллинские чары отзвучавших ночей» (1911) и т.п.
Надо заметить, что эротическая интерпретация северянинской «Идиллии» основана еще и на фривольной игре смыслов: «головкой» принято называть верхнюю (параболическую) часть флейты. Пока не удалось установить, с какого времени утолщения на боковом отверстии «головки» стали называться «губками»
Замена мн. ч. в исходном варианте («на флейтах водосточных труб») на ед.ч. («на флейте водосточных труб») переходом от сравнения (трубы, как флейты) к метафоре рождает еще одно новое «имя», имя нового инструмента – звучащей водосточной трубы (ср.: «Начинает медленно тянуть одну ноту водосточная труба. Загудело железо крыш». («Владимир Маяковский» 1913)
Иными словами, «А вы могли бы?» означает: «А вы могли быть всем вещам дать новые имена? А вы могли бы освоить этот новый язык?»
Читать стих «А вы могли бы?» Маяковского Владимира Владимировича можно на сайте. Написанное в ранний период творчества (1913), стихотворение отражает позицию автора, который стремится заявить о новом слове в искусстве. Хотя тема не нова: глубокое размежевание поэта и толпы, противостояние обывателя и творца, – Маяковский раскрывает ее с помощью новаторских способов, свежей формы, предлагая свое яркое, образное восприятие мира и сопоставляя его с тусклым обыденным.
Стихотворение «А вы могли бы?» - вызов всему привычному, монотонному как «будень», повторяющийся через равный промежуток времени. Однако этот серый будничный день можно поменять в воображении поэта так же, как привычные контуры географической карты. Их можно стереть, размыть, размазать, если плеснуть на карту иной краски из стакана. В восприятии приземленного обывателя студень - дрожащая масса на фарфоровом блюде, глаз поэта увидел на нем «косые скулы океана», а рыбья чешуя для него – “зов новых губ”. Сопоставление неожиданное и нестандартное. Поэт избегает шаблонов, которые в его восприятии - олицетворение всего косного, меркантильного и заземленного. Но чтобы увидеть это, нужно уметь замечать поэзию в том, что обычно и повседневно и удивляться тому, что другого оставит равнодушным. Только романтик сможет услышать звуки флейты в простом журчании водосточной трубы, а поэт, пользуясь словесными формами, сыграть на ней ноктюрн.
Находясь в поиске новых футуристических форм, Маяковский создавал произведения, которые встречали неоднозначные отзывы современников. Но по словам Пастернака, поэту нельзя отказать в мастерстве и “горделивой демократичности”. Текст стихотворения Маяковского «А вы могли бы?» можно полностью скачать на сайте или учить онлайн на уроке литературы в классе.
Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? 1913
Лирический герой этого стихотворения одинок, он страдает от непонимания окружающих его людей, тоскует по другой живой человеческой душе, его удручает однообразие, обыденность мысли. Обычный человек, глядя на водосточную трубу, видит в ней всего лишь уродливо изогнутую конструкцию из металла, имеющую утилитарное назначение. Но лишь поэту в любой вещи, в любой житейской мелочи видится необычное: водосток кажется похожим на флейту, мир - на старую жестяную рыбу или на студень. В отличие от очень многих, поэт воспринимает простую водосточную трубу как изысканный музыкальный инструмент, он слышит «зовы новых губ», то есть новые идеи, новых людей. «И только в великой тоске, будучи лишенным не только океана и любимых уст, но и других, более необходимых вещей, можно заменить океан - для себя и читателей - видом дрожащего студня...», - писал А. Платонов. Платонову с его постоянными мучительными поисками смысла жизни, «вещества существования», с его мечтой о человечности и душевности это стихотворение Маяковского оказалось особенно близким.
Лирический герой Маяковского - бунтарь. Он не мирится с серостью и пошлостью, бездуховностью и унылостью, бросает вызов миру, и ему многое удается изменить: «Я сразу смазал карту будня». «Карта будня» здесь выражает схематичность, упорядоченность, строгую расчисленность (некое расписание) хода жизни. На этой карте пятно выплеснутой краски как бы образует новый, неведомый «материк». Вместе с тем, целый ряд образов стихотворения "А вы могли бы?" («из стакана» - «на блюде студня» - «на чешуе жестяной рыбы») актуализирует в сознании читателя то значение существительного «карта», которое в словаре В.И. Даля приводится после карты географической и перед картой игральной: «Список кушаньям, роспись блюдам. Обед по карте». Во многих произведениях раннего Маяковского едящие люди описываются дотошно и с ненавистью (наблюдение О. Лекманова).
Замечательно, что герой стихотворения воспринимает себя равновеликим целому миру, недаром стихотворение открывается лирическим «я» поэта, а слова, находящиеся в начале или в конце строки, уже в силу своего положения звучат по-особому. Ярким пятном лирический герой врывается в серость мира, выплескивая на него краску искренних чувств. Он «показал на блюде студня косые скулы океана». Казалось бы, это предложение бессмысленное. Действительно, что такое здесь это «блюдо студня»? Вне контекста стихотворения - закусочное блюдо, но в данном случае - это метафора, обозначающая нечто мутное, дряблое, тающее, скользкое, прозаическое, противопоставленное океану. Соседство (сравнение) с «блюдом студня» особенно ярко подчеркивает поэтичность, великолепие, величественность, энергию «океана» с его «косыми скулами» («косыми скулами» в реальном плане могут выступать и океанические волны, в метафорическом же смысле «косые скулы» - это знак собранности, твердости, мужественности, в отличие от аморфности «студня»). Слова в стихотворении, будучи соединенными особым образом, представляют собой как бы новое слово со своим новым значением, и это новое метафорическое значение необыкновенно расширяет семантику стиха.
И вот уже герой не ощущает себя одиноким. В «жестяной рыбе», то есть в холодном, жестоком, механическом мире ему видятся люди, солидарные с ним, герой читает «зовы новых губ». Зарождается чувство единства и, главное, надежда. Надежда на то, что на зов поэта откликнется родственная душа, что в душе обычного человека зазвучат лирические струны. Теоретически при прочтении последней фразы «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» возможна двоякая интонация: интонация вопросительная, с упреком другим, с акцентированием своего собственного превосходства над другими, и интонация вопросительная с надеждой на то, что и другие смогут сыграть ноктюрн на водосточной трубе. Однако название стихотворения подчеркивает, что стихотворение написано именно как обращение к другим с мечтой, мольбой об отклике, о понимании. К тому же местоимение «я», при всей масштабности лирического героя, не выделено в отдельную строку, а «вы» занимает отдельную строку, акцентируется.
А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Этот дом находится в Дрездене, Германия.
Называется Neustadt Kunsthofpassage. Водостоки на этом доме сделаны так, что когда идет дождь - играет музыка.
Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Funnel Wall (стена воронок) - так называется этот музыкальный дом
С чем у вас ассоциируется дождь? С холодом и сыростью? А может быть с романтикой? А вот у дрезденцев дождь ассоциируется с музыкой. Почему? Потому что у них есть необычный дом - когда на улице идет дождь, он играет музыку. Романтично, не правда ли?
Это необычное во всех отношениях здание является не официальной достопримечательностью города Дрезден (Германия), тем не менее, она, конечно же, заслуживает особого внимания. Funnel Wall (стена воронок) - так называется этот музыкальный дом и находится в районе Нойштадт/Neustadt. К его наружным стенам прикреплены водосточные трубы, отливы и воронки, которые и издают мелодичные звуки во время дождя.
Что удивительно, эти трубы выполнены в виде музыкальных инструментов, что, конечно же, добавляет зданию особого шарма. В подобных конструкциях крайне важна изоляция стыков ппу труб для их долговечности.
А вы могли бы?
Я сразу смазал карту будня
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
В. Маяковский
Что это? Частенько возникал у меня вопрос. И однажды вдруг увиделся сюжет.
Молодой человек. Влюблен. Безответно. Хотя здесь есть варианты. Но рассмотрим пока этот.
Надежды нет. Все надоело. Вот это и есть карта будня.
Куда пойти? В ресторан, наверное.
Там и блюдо студня, и краска в стакане.
После такой краски на блюде студня запросто можно увидеть хоть косые, хоть какие другие скулы. Даже и океана. Океан. Романтика. Паруса. Стихия. Вечность. И что там какая-то взбалмошная девица?
К слову, в те времена картой называли в том числе и ресторанное меню.
Из окна на противоположном здании видна огромная вывеска в форме жестяной рыбы. Да хоть бы и абырвалг в этом здании находится. Неважно. И рыба прямо из того самого океана.
Поэт влюблен. Чешуя рыбы представляется зовущими губами. Их много. А ведь здорово похоже.
И зовут ведь они. Зовут! Тут можно и еще краски добавить.
В водосточных трубах шумит дождь. А поэт хочет слышать ноктюрн. И слышит его. Вот это и есть сыграть.
А вы могли бы? - заглавие стихотворения.
Поэт смог.
И я бы хотел. Может быть смогу когда-нибудь.
А другой вариант - любовь взаимная - пожалуй, в следующий раз.
Рецензии
Добрый день!
Прекрасный расклад! Обожаю творчество В.В. Маяковского, но данное произведение цепляет особенно!
Я, конечно, склоняюсь больше ко второму варианту, ибо вся подобная лирика от безответной любви.
Спасибо!
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора . Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом . Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании